Наш основной обозреватель Руслан Тотров посмотрел итоговую пресс-конференцию главы Северной Осетии, убедился, что главные вопросы так и не прозвучали и немедленно задал их сам.
Мизерные зарплаты, растаскивание бюджета и никакого служебного транспорта
Публичные посиделки североосетинских отцов нации с журналистами никогда не оставляли послевкусия как от хорошего психологического триллера. Никакой тебе интриги, неожиданных сюжетных линий или внезапно нахлынувшего саспенса. Напротив, неторопливые монологи на строго заданные темы все больше походили на торжественные встречи больших столичных политиков со слегка восторженными студентами. Вопросы, ответы, интонации предугадывались с пугающей точностью.
Зачинателями жанра были Александр Дзасохов с Таймуразом Мамсуровым, подхватил почин и Вячеслав Битаров. Ну а что такого? Тренд есть тренд. Примерно в том же формате со СМИ общаются его коллеги-губернаторы от Калининграда до Камчатки.
Да, ничего необычного от пресс-конференции я не ждал. Правда, за пару дней до записи сорока донесла на хвосте, что информационные боссы из Дома правительства подумывают о том, чтобы пригласить на встречу с главой «ОсНову». И это действительно было бы необычно. Но треклятое сослагательное наклонение разбило робкую надежду вдребезги. Не позвали. Решили не рисковать, понимая, какие вопросы мы зададим. При том, что ничего криминального в них нет вообще. Но об этом чуть погодя.
Часовую телевизионную версию монолога Битарова на заданные темы я, тем не менее, посмотрел внимательно, чтобы убедиться – ни один из моих вопросов не прозвучал. Ожидаемо. Коллег при этом не журю. Судя по выражению лиц, пресс-конференция доставляла журналистам удовольствие максимально сомнительное. В глазах некоторых отчаянием сквозил вопрос: «За что мне это?»
VIDEO1
Но это было потом. Съемки и трансляцию разделила добрая неделя, и уже через пару дней после пресс-конференции в СМИ и социальные сети начали просачиваться избранные цитаты главы. В череде ожидаемых две стояли особняком. Они повергли даже меня, человека с железобетонным иммунитетом к потоку сознания российских политиков, в уныние и ужас одновременно.
Для затравки Вячеслав Битаров попытался объяснить журналистам, для чего его администрация покупает 6 автомобилей представительского класса за 10 миллионов рублей:
— Многие предыдущие министры выкупили свои служебные машины и вместе с ними ушли. Сегодня у многих руководителей министерств нет служебного транспорта. Мы никому не арендуем машины, чтобы не тратить на это бюджетные деньги. А если министр получает 50 тысяч заработную плату, да ещё и не имеет машину, то мы с него требуем честной работы?
Что? То есть, министр без представительского авто и с заработной платой в два раза выше средней в Осетии априори бесчестен в работе? И, соответственно, приобретение новой «Тойоты» моментально сделает чиновника кристально честным, следуя логике Битарова?
Пока я анализировал ход мысли главы, коллеги опубликовали цитату и вовсе обескураживающую. Рассуждая о непростой финансовой доле обычного руководителя российского региона, Вячеслав Битаров поделился наболевшим:
— Я 40 миллионов доходов показал, это позволяет не беспокоиться и не жить на 70 тысяч зарплаты главы. Это невозможно, чтобы глава жил на свою зарплату. Бизнес позволяет быть свободным и не воровать бюджет.
Сначала я подумал, что померещилось. Перечитал. Схватился за голову. Уточнил у коллег для порядка, хотя и так понимал, что выдержка из речи главы – дословней некуда.
Непосредственность полета мысли Вячеслава Битарова сыграла с ним злющую шутку. Человек прямо говорит о том, что руководитель региона не может жить на зарплату. Хорошо, если он из бизнеса приходит во власть, добавляет Битаров, тогда нет необходимости растаскивать на части государственный бюджет.
Что это? Невольное признание безнадежной коррупции на самом высоком уровне? Как прикажете понимать сентенцию главы Северной Осетии? Является ли его заявление фактическим обвинением любого из российских региональных лидеров, не пришедших во власть из бизнеса, в бюджетных «распилах»?
С губернаторами-миллиардерами, сколотившими состояния в бизнесе, все понятно. Они точно соответствуют модели, предложенной Битаровым. А как быть с теми, кто всю жизнь на государственной службе? Вот, например, московский градоначальник Сергей Собянин в бизнесе не работал ни дня. А есть еще Рамзан Кадыров, который тоже ничем, кроме государственного строительства не занимался (повстанческую юность чеченского лидера в расчет не берем). Как-то им живется на зарплату? Наверное, очень и очень плохо?
Дзасохов спокоен, Мамсуров недоступен
Ну а бывшие первые лица Северной Осетии – Ахсарбек Галазов, Александр Дзасохов, Таймураз Мамсуров и Тамерлан Агузаров? Ни один из этого квартета не был бизнесменом до появления в Доме правительства. Учитель, дипломат, партийный работник и судья. Что прикажете думать о них? «Невозможно, чтобы глава жил на свою зарплату» … Вы же понимаете, о чем я?
Откровение Вячеслава Битарова не оставляло выбора – надо звонить последнему североосетинскому президенту Александру Дзасохову.
Карьерный дипломат и мастер словесной эквилибристики внимательно выслушал эпическую цитату, но не повел и бровью:
– Так и сказал? Вы знаете, я сейчас настолько далек от подобных тем… Очень далек. Вот о культуре или международных делах могу поговорить с удовольствием.
Да, выдержку господин Дзасохов не теряет никогда и ни при каких обстоятельствах, искусно лавируя в политическом пространстве и ускользая от любых оценочных суждений. Другое дело, нынешний глава республики: уж он-то что думает, то и говорит. Было дело, сражал меня наповал поздний Таймураз Мамсуров идеей громить и сжигать ночные клубы да пламенной речью на открытии «музея агрессии США и НАТО», но пассаж Вячеслава Битарова – категорически новый уровень политических откровений.
Сенатору Мамсурову я тоже звонил, причем, битых два дня, но так и не дозвонился. А жаль. Икренне предвкушал искрометный монолог без купюр и цензуры.
Журналистам не нравится формат, но на цензуру не жалуются
Кстати о купюрах. Разговор Битарова с журналистами затянулся почти на три часа. Для эфира же оставили час с небольшим. В приватных беседах со мной как минимум четыре участника пресс-конференции отметили, не сговариваясь: многие яркие моменты (как вопросы, так и ответы) из финальной версии выпали, а о чем-то и вовсе спросить не получилось.
Главный редактор портала «Градус Осетии» Валериан Туганов считает, что виной всему, возможно, неудачный формат проекта:
– Телевизионная версия действительно получилась слишком короткой. Необходимость уложиться в час трансляции объяснили тяжестью восприятия слишком длинного видео телезрителем. Хотя, мне кажется, заинтересованный человек посмотрел бы и полтора, и два часа эфира. Например, пресс-конференция Путина идёт 4 часа, но многие смотрят от и до.
С ним согласна и главный редактор «Крыльев» Лаура Хадарцева:
– Сказать, что мне не давали задавать вопросы, я не могу. В то же время, не на все получила ответы, но причиной тому уже особенности риторики главы. А вот что не понравилось, так это то, что из итоговой версии вырезали несколько интересных моментов. Причем, не каких-то острых или неудобных, а вполне нормальных. Как результат, из-за того, что некоторые вопросы журналистов на монтаже сократили, нарушились логические цепочки и смысловая нагрузка.
Мои собеседники сошлись во мнении: итоговая пресс-конференция должна длится ровно столько, сколько требуют предельно простые законы жанра – ни один важный вопрос не должен остаться без ответа. Спрашиваю у Валериана Туганова, возможно ли это в принципе? Он тут же предлагает собственный рецепт:
– Мне кажется, нужно немного сменить формат – снимать максимально много, "до последнего клиента" (то есть последнего вопроса), а уже на монтаже решать. В конце концов, каждый может вести запись на диктофон, и даже если что-то не попало в запись, есть возможность в режиме текста осветить тот или иной вопрос.
Не застал Валериана врасплох и вопрос о возможной цензуре и согласованиях:
– Иногда вопрос прерывали, надо сказать, корректно, иногда не давали уточнить какую-либо цифру или момент из ответа Битарова. Я, например, хотел бы задать ещё ряд вопросов. Согласование? Да, просили прислать заранее пару вопросов, но в ходе встречи не ставили жёстких рамок по количеству и идеологическому содержанию. Другое дело, что времени физически не хватило затронуть все темы, включая важные политические. Отмечу, что много времени отняла манера главы отвечать долго, по сути, повторяя по кругу одну мысль.
Пять вопросов Вячеславу Битарову
А спросили бы коллеги всенепременно о самом остром и неприятном, не ограничивай их пресс-служба Битарова во времени? Не знаю. Правда, просто-напросто не знаю и не хочу домысливать. Хотя бы потому, что задам эти вопросы сам прямо сейчас. Да, не на пресс-конференции, но, главное, публично.
1. Глава Чечни Рамзан Кадыров заявил, что блокпосты на административных границах республик Северного Кавказа необходимо убрать. Он подчеркнул, что «попросил полпреда президента России в СКФО Александра Матовникова и всех глав регионов решить вопрос. Все согласились!» Предложение Кадырова касается, в том числе, и КПП-105 на границе Северной Осетии и Ингушетии, где в 2012 году осетинский милиционер Заур Джибилов ценой собственной жизни остановил террориста-смертника Адама Экажева из Ингушетии. Судя по словам Кадырова, Вы согласились с его идеей о ликвидации постов. Это действительно так?
2. 14 декабря на заседании правительственной комиссии по «Электроцинку», Вы заявили о закрытии завода. Именно к такой договоренности, по Вашим словам, привела встреча с президентом УГМК Искандаром Махмудовым. Возобновление работы предприятия на этой неделе объяснили необходимостью «выгрузки незавершенного производства». В то же время у журналистов и общественников возникает вполне обоснованное опасение относительно толкования термина «консервация завода». Означает ли это, например, что возможна и расконсервация «Электроцинка» в недалеком будущем? Вы рассказали о договоренности с УГМК, но вопросов по-прежнему много. Готовы ли Вы опубликовать соглашение, подписанное Вами и господином Махмудовым?
3. В недавнем телевизионном интервью Вы, с одной стороны, однозначно приветствовали идею прямых выборов главы Северной Осетии, сказав, что поддерживаете всенародные выборы, но с другой упомянули о неких политических аспектах, которые, возможно, препятствуют возвращению к этой электоральной системе. Какие именно «вопросы, не касающиеся желания самой республики» Вы имели в виду? Готовы ли Вы обратиться к парламенту Северной Осетии с политической просьбой о принятии законодательной поправки, которая позволит вернуть прямые выборы руководителя республики?
4. В ноябре 2015 года полицейские из Иристонского ОВД Владикавказа запытали насмерть жителя Северной Осетии Владимира Цкаева. Следствие по этому громкому делу продолжалось три года, причем, за это время дело вели семь разных следователей. В результате, в 85 томах уголовного дела нет ни слова об убийстве человека сотрудниками МВД. Расследование с грехом пополам закончили, но теперь уже четвертый месяц не могут начаться предварительные слушания. Накануне новой даты суда заболевают то адвокаты обвиняемых, то сам судья. Земфира Цкаева, вдова убитого молодого человека, все это время ведет неравный бой с системой практически в одиночку. Знаю, что она встречалась с Вами. Знаю, что Вы взяли ситуацию под свой личный контроль. Как Вы считаете, дождемся ли мы справедливого суда, учитывая, что некоторые фигуранты «дела Цкаева» еще и повышение по службе получили, а к ходу расследования десятки и десятки вопросов?
5. Мой последний вопрос – о Вашей встрече с редакторами осетинских СМИ. Рассуждая о деятельности руководителя региона, Вы сказали следующее: «Я 40 миллионов доходов показал, это позволяет не беспокоиться и не жить на 70 тысяч зарплаты главы. Это невозможно, чтобы глава жил на свою зарплату. Бизнес позволяет быть свободным и не воровать бюджет». Учитывая то, что десятки действующих российских губернаторов являются не выходцами из бизнеса, а профессиональными госслужащими (только на примере Осетии — это Таймураз Мамсуров, Александр Дзасохов, Тамерлан Агузаров, Ахсарбек Галазов), не считаете ли Вы, что это заявление порочит честь и достоинство многих российских глав регионов, которые честно живут на зарплату, не имеют сторонних доходов и не разворовывают бюджет?
Понимаю, что вопросы мои с очень большой долей вероятности останутся без ответа и не питаю иллюзий насчет возможности задать их главе самолично. Но в одном уверен – сильный региональный лидер априори способен вести диалог на самые сложные темы даже с теми, к кому он и не испытывает особой симпатии.
В конце концов, цитируя самого Вячеслава Битарова, «друзья – это те люди, которые мне подсказывают и указывают на мои ошибки».
