Профессор Алемань рассказал, зачем писал письмо Вячеславу Битарову и была ли Каталония основана аланами.
Изучение истории аланского народа началось ещё в девятнадцатом веке. Практически сразу эта область знаний вызвала интерес и зарубежных учёных. На Кавказ с целью изучения истории алан путешествовали Вивьен де Сент-Мартен, Андрей Шёгрен, Жорж Дюмезиль и многие другие.
Сейчас белые пятна в истории аланского народа изучают специалисты не только из России, но и из других стран. Один из учёных, посвятивших этому почти всю свою жизнь, – каталонский учёный Агусти Алемань. Самым крупным его трудом стало издание книги "Аланы в древних и средневековых письменных источниках", в которой собраны около 600 свидетельств жизни этого народа с точки зрения более 200 представителей разных культур и цивилизаций.
– Прежде всего, почему именно аланы стали объектом вашего научного интереса?
– Около тридцати лет назад я искал тему для своей докторской диссертации и мне рассказали об аланах. В то время мои знания об их истории не выходили за рамки периода Великого переселения народов. Я хотел сфокусироваться на Иране, но боялся, что моего персидского будет недостаточно для этого. На первый взгляд мне показалось, что аланы проще для изучения в языковом плане. Позже я понял, что ошибался, но решил продолжить свои исследования несмотря ни на что, потому что они позволили мне познакомиться с широким спектром литературных традиций и исторических периодов. В этом смысле они оказались очень важны: это хороший способ узнать множество разных аспектов, фокусируясь только на одном предмете изучения.
– Насколько я поняла из ваших работ, вы считаете, что потомки алан – это осетины? Почему вы пришли к таким выводам?
– Это общее мнение с давних пор, в основном после интерпретации скудных остатков аланского языка, который близок к дигорскому диалекту осетинского. Тем не менее, вместо того чтобы говорить о "потомках", что является чрезмерным упрощением, я бы сказал, что аланы и осетины лингвистически связаны, оба народа на разных исторических стадиях использовали северо-восточные иранские диалекты, близкие друг другу. К сожалению, до русского завоевания Кавказа и алфавитизации осетин нам не хватает подробных отчётов о многих периодах аланской и осетинской истории, что требует от нас быть осторожными при подобных утверждениях. Аланы, скорее всего, представляли собой гетерогенную конфедерацию, образованную вокруг сарматоговорящего ядра, которое просуществовало относительно короткий период. Позже их название стало общим обозначением для ираноязычных кочевников Понто-Каспийских степей, пока его не вытеснили осетины, чей процесс этногенеза был ещё более сложным.
– Почему многие народы отстаивают право считаться "потомками алан"?
– Существует своего рода престиж, связанный с аланами, возможно, из-за их предполагаемого "арийского происхождения", что заставило сразу несколько народов искать подтверждение их аланским корням в последние столетия. Кроме того, аланы были региональной державой на Средневековом Кавказе, царство Алании простиралось на многие регионы, населённые сегодня кавказскими и тюркскими народами за пределами современной Осетии, что объясняет претензии последних на то, что они и являются "истинными" аланами. Рискну сказать, что идея Осетии-Алании, несмотря на её, так сказать, историческую легитимность, – это продукт постсоветских времен, направленный на возрождение осетинской национальной идентичности.
– Многие в Осетии считают, что географическое название "Каталония" также появилось благодаря аланам. Согласны ли вы с этим?
– Происхождение названия "Каталония" совершенно неясно и породило множество гипотез, среди которых есть и "Готалания" – "земля готов и аланов". Эта гипотеза не имеет никакого отношения к реальным событиям: аланы едва ли провели десятилетие в Испании, по крайней мере как реальная держава до того, как их уничтожили вестготы. Они никогда не были значимыми в регионе современной Каталонии и никак не были связаны там с готами. Топонимические данные часто переоценивались при изучении аланских миграций в Западной Европе.
– Вы сами посещали Кавказ?
– Только один раз в 2004 году, после публикации русской версии моей книги об аланах. Меня пригласили в Осетию, все были добры ко мне, и у меня остались очень хорошие воспоминания об этом визите. Но я должен сказать, что получил больше внимания, чем заслуживал. Некоторые вещи гораздо лучше звучат только потому, что их рассказывает иностранец, и я чувствую, что моей самой большой заслугой было просто написание книги в нужное время.
– С кем из северокавказских ученых вы поддерживаете профессиональные отношения?
– Моим первым контактом в Осетии был покойный Виталий Гусалов, который безуспешно пытался получить права на перевод моей книги на русский язык. В последующие годы мне довелось встретиться со многими компетентными учеными во время моего пребывания во Владикавказе и на конференции по скифам, сарматам и аланам, которую я организовал вместе с Верой Ковалевской и Ириной Аржанцевой в Барселоне в 2007 году. Позже, хотя я продолжал время от времени писать об аланах, я держался от Кавказа на расстоянии, потому что у меня было ощущение, что на Кавказе трудно отделить науку от политики. В то же время я всё ещё поддерживаю переписку с Алексеем Чибировым, главным редактором журнала "Нартамонгæ".
– Считаете ли вы, что власти России и регионов Северного Кавказа заинтересованы в сохранении исторического наследия и делают для этого достаточно?
– Для начала я должен сказать, что я не полностью осведомлён о реальной ситуации, но в прошлом году некоторые российские и, в частности, осетинские друзья, в основном археологи, попросили меня написать письмо главе Северной Осетии Вячеславу Битарову с протестом против разрушения значительной части сармато-аланского поселения, так называемого Зильгинского городища из-за строительства автомагистрали Владикавказ – Моздок. В конце моего письма было сказано, что, если нынешние власти позволят этому разрушению продолжаться с полной безнаказанностью, они, несомненно, будут нести ответственность перед будущими поколениями за все невосполнимые потери. У властей была прекрасная возможность показать, в какой степени название "Алания", появившееся у республики более 25 лет назад, было продиктовано истинным желанием восстановить и сохранить уникальное наследие, лежащее в основе её культурной самобытности, а в какой степени – чисто политическими маркетинговыми манёврами.
– Сейчас идёт много споров о том, какую религию исповедовали аланы. Что вы можете сказать по этому поводу?
– Вообще в источниках очень мало упоминаний аланской религии, особенно если исключить дополнительные свидетельства из нартского эпоса или скифского периода. После трёхфункциональной теории Дюмезиля, популяризировавшего в своё время осетиноведение на Западе, кажется невозможным провести различие между культурными этапами, охватывающими около трёх тысячелетий, и современный ассианизм – прямой результат этого, наследник времени, я бы сказал.
– Считаете ли вы, что история алан изучена достаточно?
– Главная проблема с историей алан заключается в том, что имеющиеся доказательства ограниченны, и это часто приводит к большим спекуляциям и дискуссиям. Но я не имею в виду, что эти дискуссии нужно прекратить. Надеюсь, дальнейшие исследования, например, аланских глоссов, найденных в Греческой Литургической рукописи в 1992 году, дадут новые результаты.
