В Ленинском районном суде Владикавказа возобновился процесс по делу об убийстве Владимира Цкаева. Заседание дважды переносили из-за внезапных болезней адвокатов.
Даже несмотря на все переносы и на то, что времени подготовиться к процессу у свидетелей было предостаточно, собрать их воедино опять не получилось. Врач скорой помощи Фуза Цагараева проигнорировала вызов уже в третий раз. Видимо, ждет, что ее доставят в суд принудительно.
Остальные очевидцы последних часов жизни Владимира Цкаева до зала заседание добрались, и судья Олег Ачеев продолжил собирать воедино предельно запутанный пазл.
Первый свидетель, водитель скорой помощи РКБ Алан Хетеев, выглядел потерянным. Он рассказал, что злополучным вечером 31 октября оперуполномоченный Олег Тотиков, который приходится ему соседом, очень просил поторопиться и побыстрее добраться до Иристонского ОВД (там, в кабинете №57, находился замученный Владимир Цкаев).
Тут же выяснилось, что соседство Хетеева и Тотикова весьма условно – их разделяет целая улица. Да и в первоначальных показаниях Хетеев сообщил следователям, что звонили ему совсем другие люди, Анатолий и Георгий Цкаевы (родственники Владимира Цкаева). Один из них якобы и сказал, что брату нужна срочная медицинская помощь. Хетеев объяснил нестыковку тем, что не мог сразу вспомнить, кто же ему звонил, пока не взял распечатку телефонного разговора, поэтому лишь предположил, что это был кто-то из Цкаевых.
Адвокат семьи Цкаевых Анджелика Сикоева явно не верила Хетееву на слово:
– Вы называете Тотикова «близким соседом», а его номер даже не сохранен в вашем телефоне. Как так?
Свидетель только и смог, что развести руками: дескать, бывает и такое. И тут же продолжил – я попросил вызвать реанимобиль свою коллегу-диспетчера скорой помощи, опираясь на опыт работы, а не следуя указанию полицейских:
– Когда так торопят, то нужны экстренные меры. Я же знаю.
Это «я же знаю» прозвучало особенно пикантно, учитывая, что Алан Хетеев, по его же словам, не имеет медицинского образования и ничего не знал о состоянии, в котором находился Владимир Цкаев.
Далее, по сложившейся традиции свидетелей, Хетеев многого не помнил. Например, что именно сказал по телефону его сосед Тотиков, и почему он просил поторопить «скорую».
Кстати о незнании – именно Алан Хетеев положил начало тренду отвечать «не помню» на вопросы судьи и стороны обвинения.
Следом к микрофону вышел старший оперуполномоченный управления уголовного розыска Илья Цховребов. Он продолжил дело Хетеева и еще выше задрал планку забывчивости. Временами казалось, что полицейский и вовсе впадает в решительное беспамятство и расписывается в собственной профессиональной непригодности. Однако наводящие вопросы судьи Ачеева и адвоката Сикоевой ярко продемонстрировали, что такие провалы в памяти – не более чем хорошее прикрытие для Цховребова.
Например, он, как выяснилось, четко помнил, у кого брал закурить сигарету почти три с половиной года назад, но ничего не смог рассказать о последних часах жизни Владимира Цкаева, которого помогал нести до кареты скорой помощи и за которым проследовал в больницу.
Илья Цховребов явно не хотел отвечать на вопросы, и, то и дело ссылаясь на подводящую его память, просил зачитать свои же показания образца 2015 года. Едва ли не каждое второе предложение он начинал одинаково: «Прошло 4 года, я не помню».
В какой-то момент судье Ачееву изрядно надоела нехитрая тактика свидетеля, и он не выдержал:
– Неужели для вас это такая рядовая ситуация, что вы ничего не запомнили?! У вас высшее образование в конце концов! Часто у вас такое, что посетителю плохо и вы всем отделом едете в больницу?!
Тем временем Цховребова сменил Цховребов. Александр, коллега и однофамилец Ильи, тоже первым делом попросил зачитать свои же показания, чтобы «освежить память». Он, как и другие опера, не смог объяснить, почему пришел в кабинет, где пытали Цкаева и почему помогал выносить носилки.
Однако когда зачитали его показания, открылась интересная деталь: судя по документам, обоих Цховребовых допрашивали в одно и то же время в одном и том же месте.
Последним допрашивали еще одного опера, Алана Дзилихова (мы уже писали о его роли в «деле Цкаева»). Он сразу сказал, что знает Земфиру Цкаеву с детства и неожиданно уточнил: провалами памяти не страдаю и расскажу всё, что вспомню.
Дзилихов, по его словам, «чисто случайно» остался в Иристонском ОВД: не смог завести машину и уснул в кабинете №52. В соседний 57-й, он якобы не заходил и вообще не видел Владимира Цкаева в отделе. А вечером коллеги сообщили, что задержанному стало плохо, и Дзилихов привез свою знакомую медсестру Оксану Цакоеву. По дороге они заехали в аптеку и купили «Кордиамин» (применяется при нарушении сердечной деятельности, шоке, асфиксии).
Почему медсестра выбрала именно этот препарат, если Дзилихов был совсем не в курсе того, что случилось с Цкаевым, выяснить не удалось. Оксана Цакоева осмотрела Цкаева, продолжил свидетель, и сказала, что срочно нужна «скорая». Она сделала Владимиру укол и растирание спиртом. Потом Дзилихов отправился в РКБ вместе с тогда опером, а ныне подсудимым Аланом Датиевым, «чтобы узнать о состоянии Цкаева».
Повествование свидетеля прервала вдова Владимира Цкаева Земфира:
– Кто ты такой и кто такая Цакоева, чтобы оказывать неквалифицированную медицинскую помощь человеку?
Дзилихов сорвался и перешел в эмоциональное наступление:
– Даже если отмотать назад и мне скажут, что меня за это посадят, я бы все равно медсестру привез! Или даже не только ее, а еще двоих-троих. Что мне надо было сделать? Помочь хотел, поэтому привез свою знакомую.
На это Земфира Цкаева заявила, что ранее Дзилихов сообщал ей и следствию, что именно из-за указания подсудимого Сослана Ситохова никто не вызвал «скорую», потому что, «если вызвать врачей, то у нас будут неприятности».
На этих словах бывший полицейский Ситохов подскочил с резвостью, не соответствующей его комплекции, и чуть ли не прокричал:
– Что вы наводящие вопросы задаете? Почему именно на меня говорите? Ваша честь, для чего они это делают?
Мелодраматизм обвиняемого совершенно не впечатлил Олега Ачеева:
– Ситохов! Успокойтесь и садитесь на место.
Подсудимый умолк и сел на лавку с недовольным лицом.
Ему на выручку неожиданно пришел свидетель Дзилихов:
– Да, я подобное, про «скорую», раньше говорил, но сделал это, чтобы оговорить Ситохова. Со зла ляпнул я.
Это был последний аккорд судебного заседания. Уже после завершения долгого пятого дня процесса Земфира Цкаева горько констатировала:
– Они все по одному и тому же сценарию говорят, понимаете? Синхронное поведение, как если бы ими кто-то руководил и направлял их действия. Имею в виду то, как они ведут себя в зале суда, какие показания дают. Полное ощущение, что невидимый режиссер расписал все роли от начала и до конца, а свидетели вместе с обвиняемыми досконально этого сценария придерживаются.
Следующее заседание назначено на 29 марта.
