У российского государства не нашлось 40 тысяч евро, чтобы облегчить страдания искалеченной в бесланском теракте девочки
Сегодня мы с Фатей Дзгоевой ходили на реабилитацию — это последний день, заключительный, и врачи Северо-Кавказского многопрофильного центра даже разрешили нам поснимать Фатиму для газеты.
«Терактный ребенок прошел реабилитацию, выписывается — чего вы стесняетесь, почему им тут не поснимать?» — настаивала Фатина мама, не знающая усталости Жанна.
Фатиме Дзгоевой было 10 лет, когда она вместе с семилетней сестренкой Залиной оказалась в бесланской школе № 1. Залина из школы уже не вышла, а Фатю нашли в больнице с раздробленным черепом. В результате травмы сильно пострадало правое полушарие мозга, половина Фатиного черепа — это титановая пластина. Левая часть ее тела практически парализована, понадобились годы, чтобы Фатя снова научилась ходить и как-то говорить…
Память кое-как восстанавливается, сознание уже не такое путаное. В июле Фате будет 25 лет. Но это по паспорту, а по сути Фатя так и осталась ребенком. По сравнению с той Фатимой, которую вынесли из теракта, то, какая она теперь, — просто чудо. И все это, конечно, только благодаря семье. Больше-то Фатима никому особо не нужна.
В 2005 году Лана, Фатина тетя, пробилась каким-то невероятным образом в берлинскую клинику, там Фатиме установили шунт в головном мозге. Этот шунт помогает выводить жидкость, которая давит на мозг, — и как результат у Фати проходят головные боли, она может спать, она может разговаривать. Она может смеяться.
Этот волшебный шунт, конечно, стоил огромных денег. Что-то дал республиканский бюджет, ну а так в целом Фатина семья вертелась сама как могла. Ведь кроме огромной стоимости у шунта есть и еще один существенный недостаток: его надо обслуживать. И делать это надо в немецкой клинике — отечественные нейрохирурги, так сложилось, за все эти годы так и не взяли голову Фатимы в свои руки.
Сначала Фатины родные продали квартиру, которую государство дало им в качестве утешения за убитого ребенка. Потом ушла своя, родная квартира, которую планировали самой Фате отдать, когда замуж выйдет. Потом вообще продали все, что смогли.
Государство, которое поначалу носилось с пострадавшими в бесланском теракте, с годами начало к Фатиме все больше охладевать. Логика государства, видимо, сводится к тому, что Фатя все равно не станет такой, как могла бы, а деньги на все эти нейрохирургические манипуляции в Германии уходят немалые.
Логика Фатиного папы Алика, который разрывается на работах, чтобы лечить дочку, тоже в целом проста:
- Вот вы ей в справке написали: инвалид детства. А она разве такой родилась? Нет! Это вы ее такой сделали. Сломали девчонке жизнь, а как теперь голову ей починить — так у них нет средств.
В апреле Лана, Фатина тетя, вновь приезжала в Москву — обивала пороги, хлопотала по поводу средств на реабилитацию в немецкой клинике. Фате эта реабилитация была остро нужна: вновь вернулись приступы, которые делают ее жизнь невыносимой.
Средства на поездку и обследование выделило Министерство здравоохранения Северной Осетии. А на сам курс реабилитации нужно было набрать еще 40 тысяч евро.
Лана где-то между своими забегами по посольствам и министерствам заскочила в редакцию, и мы составили и отослали запрос на имя зампреда правительства Ольги Юрьевны Голодец: «В России реабилитация невозможна, семья Фатимы каждый год ищет средства для лечения в клинике Хелиус. <…> Мы просим Вас в кратчайшие сроки найти возможность оплатить лечение Фатимы Дзгоевой. Стоимость двухмесячного курса реабилитации составляет 40 000 евро…»
Ну и все: в мае Фатима и Лана улетели в Германию на обследование. Фатиму наблюдали нейрохирург, невролог, эпилептолог — вместе они должны были установить причину участившихся приступов и искать решение проблемы.
Ждали денег непосредственно на то, чтобы начать лечение, — ну или хоть какого-то ответа ждали. Никакого ответа не было, и Фатя с Ланой, пройдя обследование, вернулись домой, в свой Беслан.
Обидно — вот так бестолку слетали, — всплескивает руками Лана. — Ей легко, что ли, вот так летать всякий раз? И главное: я же уже договорилась с клиникой, чтобы они скидку нам сделали, за 9 тысяч евро предложили на 14 дней. Ну они же нас знают давно, ситуацию нашу знают…»
Вернувшись домой, Фатима получила от республиканского минздрава приглашение на собственную реабилитацию. Ей такая положена дважды в год, если вовремя встать в очередь. Неделю Фатиме ставили капельницы, еще неделю ее гладили массажисты, гнули в разные стороны физиотерапевты. Сильно-то гнуть ее сложно — она кричит, у нее мышцы спазмированы. Но зато велотренажер девочка с титановыми пластинами в черепе крутит ничуть не хуже, чем бабули после инсульта, которые проходят реабилитацию здесь же.
В коридорах нам даже удалось поговорить с заведующей неврологическим отделением Фатимой Казбековной Дзугаевой:
- Фатима у нас уже не в первый раз находится на лечении, есть некоторые улучшения в плане динамики моторики, несколько стала лучше ходить, сейчас стараемся купировать приступы. Стараемся помочь. Консультировались в Москве с Центром нарушения сознания. Даны рекомендации, дальше все будем выполнять. Ну перспективы неплохие, реабилитационный процесс будем продолжать. Они <семья> сами тоже очень активно все контролируют, были недавно в Германии. Там тоже… Там шунт зависит от размеров, от какого-то там знака, формы, то есть это больше так нейрохирургическая проблема.
- А мы имеем связи со всеми центрами московскими, и если там какая-то необходимость будет, мы уже тогда с мамой и с Фатимой будем решать, как лучше ей сделать. Пока такой острой необходимости нет. Есть клиники в нашей стране и за рубежом с лучшим оснащением. Но реабилитационный потенциал у нас имеется, в нашей клинике. Все, что от нас зависит, мы сделаем — и выписку, и рекомендации, все.
И вот в последний Фатимин реабилитационный день стало известно, что в редакцию пришел ответ на наше обращение. Заместитель директора департамента организации медицинской помощи и санаторно-курортного дела Л.Е. Беляева пояснила нам, что «в случае поступления от Дзгоевой Ф. в Минздрав РФ заявления и документов, соответствующих требованиям регламента, данный вопрос в установленном порядке будет подготовлен для рассмотрения на комиссии по направлению граждан РФ для лечения за пределы территории РФ».
В переводе с чиновничьего это, мне кажется, приблизительно означает: «Ничем помочь не можем, отвяжитесь уже от нас». Бесланской трагедии в этом году — 15 лет. Сколько можно уже.
Примерно ту же мысль, но уже с большей прямотой, сформулировал и республиканский Минздрав, куда наше письмо было закономерно спущено: «Учитывая состояние здоровья Дзгоевой Ф.А., ее семье неоднократно была оказана помощь. <…> К сожалению, в настоящее время министерство труда и социального развития Республики Северная Осетия — Алания не имеет возможности оказать материальную помощь семье пациентки».
Понятно, что огромной стране — совсем не до искалеченной девочки. У страны другие, великие дела: тут и борьба с мировым терроризмом, и противостояние с Америкой на мировой арене. До ваших ли шурупов в голове? И все, что может предложить Фатиме страна, — это выписка и рекомендации.
Реквизиты счета для рублевых и валютных
зачислений на карту № 5336 6900 3380 5245
Для рублевых переводов
!! Важно указать: Для благотворительных целей !!
Валюта получаемого перевода: Рубли (RUB)
Получатель: ФАТИМА АЛИКОВНА ДЗГОЕВА
Номер счёта: 40817810960340130306
Банк получателя: СТАВРОПОЛЬСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ N5230 ПАО СБЕРБАНК
БИК: 040702615
Корр. счёт: 30101810907020000615
ИНН: 7707083893
КПП: 151502001
SWIFT-код: SABRRUMM
Для валютных переводов
Получатель: DZGOYEVA FATIMA ALIKOVNA
Счет получателя: 40817810960340130306
Наименование банка получателя: SBERBANK (YUGO-ZAPADNY HEAD OFFICE) STAVROPOL RUSSIAN FEDERATION
SWIFT-код: SABRRUMMSPI
Код подразделения Банка по месту ведения счета карты (Для внутренних переводов по системе Сбербанк): 528632015
