Наш колумнист Мадина Сагеева - о том, что процесс по делу экс-ректора медицинской академии Тамары Гатагоновой и ее заместителя Жанны Гецаевой достоин Книги рекордов Гиннеса
Следствие по деятельности руководства СОГМА длилось с 2013 года. Проверка в отношении Тамары Гатагоновой проводилась 6 из 7,5 лет, которые она была ректором. Следствию потребовалось 22-разовое продление: следователи каждые три месяца продлевали сроки и растянули это дело еще на 5 лет. 4 раза обвиняемым предлагали признать вину и закрыть дело за давностью сроков.
Результатом проведенной работы стали 2 уголовных дела по 7 эпизодам, объединенных в одно. Тамара Гатагонова и Жанна Гецаева не договорились со следствием, а решили отстаивать собственное имя в суде в надежде доказать необоснованность обвинений в свой адрес.
Условно все обвинения можно поделить на три темы: стоматологическая клиника на Владикавказской, клиника СОГМА на Титова и договоры с больницами.
Договоры с больницами (5 баллов из пяти по степени абсурдности обвинений)
Гатагонову обвиняют в том, что происходило в СОГМА до начала ее работы ректором и продолжает происходить после нее. Вуз работает по договорам о сотрудничестве с республиканскими клиниками, по которым профессора СОГМА ведут пациентов в тех лечебных учреждениях, где расположены вузовские кафедры. Если подробнее, то договор, вменяемый в вину подсудимым, был подписан еще до начала работы Гатагоновой ректором, подписала его в 2007 году и.о. ректора Астахова.
В тот период, когда следователи не считали договоры законными, профессора кафедр СОГМА не имели права оперировать в больницах. И не оперировали такие специалисты, как травматолог Сергей Сабаев, хирург Валерий Тотиков, челюстно-лицевой хирург Светлана Торчинова, уролог Феликс Фидаров.
Руководство СОГМА в настоящее время работает по той же схеме, но интереса у правоохранительных органов не вызывает. Во времена же Гатагоновой следователю, который вел дело, показалось, что академия получала допфинансирование на работу кафедр в больницах из федерального бюджета.
Разъяснения минздрава РФ о том, что никакого финансирования не было, следствие не учло. За 80 лет существования СОГМА денег на договоры совместной работы с больницами не выделялись ни разу. Это был бартер: лечебные учреждения предоставляли помещения, а профессура лечила пациентов ЛПУ. Если с этим документом, имеющимся в деле, посчитается суд, то первый эпизод дела может развалиться сразу, несмотря на 66-месячную подготовку.
Ситуация абсурдная: медакадемия работает на договорных основаниях с клиниками, пользуясь нормативной базой, созданной Гецаевой при Гатагоновой. А они вынуждены доказывать необходимость своих действий в суде.
Клиника на Владикавказской
Гатагонову и Гецаеву обвиняют в том, что они приобрели для медакадемии в федеральную собственность стоматологический корпус по адресу Владикавказская 11, где раньше находилась 3-я стоматологическая поликлиника Владикавказа.
Если верить заключениям следователя, то было куплено непригодное для медицинских целей здание, которое не эксплуатировалось и приобреталось с переплатой в 4 млн рублей. Следователь настаивает на том, что в здании никогда не проводилось занятий для студентов, тогда как сами студенты и преподаватели вуза свидетельствуют обратное.
В хронологическом порядке история с приобретением здания выглядит следующим образом.
В 2009 году СОГМА осталась без учебной базы, так как АМС не продлила вузу договор на аренду поликлиники №1 на углу проспекта Мира и улицы Кирова - у чиновников тогда появились виды на здание на проспекте.
Проректор Астахова написала служебную записку о том, что для образовательного процесса на стоматологическом факультете нужны дополнительные учебные площади, и на ученом совете было принято решение о покупке здания на внебюджетные средства. В избытке внебюджетных денег, позволивших планировать многомиллионные траты, тоже, кстати, виноваты Гатагонова с Гецаевой.
Жанна Гецаева рассказывает, что когда пришла в академию на должность проректора по социально-экономическим вопросам в 2008 году, вуз оказывал платные услуги, но не было ни одного типа договоров, даже бланков не было.
Зато присутствовала огромная задолженность по оплате за обучение - были такие выпускники, кто уже отучился, но не оплатил свое коммерческое место, полученное под гарантии оплаты правительства республики:
- За год собрала очень много денег. Мы могли потратить их на премии, но решили приобрести необходимое академии здание. Оно приобреталось не себе, а в федеральную собственность. В общем, купили вузу здание, за это и поплатились.
В материалах дела имеется ответ на запрос, который был сделан прежде, чем принять решение о приобретении здания. Минздрав РФ, который является учредителем СОГМА, разъяснил возможность приобретения здания «ваши деньги - ваше право тратить, на что считаете нужным».
После этого были объявлены торги на приобретение здания, имеющего специфические для стоматологии особенности. Подошло только здание бывшей городской стоматологической поликлиники, которое на тот момент уже частично было в частных руках, а частично принадлежала городу.
Поэтому поликлиника выкупалась в два этапа. Сначала за 13 млн рублей у частного предпринимателя-стоматолога Стиляна Фулиди выкупили второй этаж и мансарду, которые требовали обустройства под учебные кабинеты и кафедры. А год спустя из муниципальной собственности выкупили первый этаж и подвал, полностью оборудованные и готовые к эксплуатации.
Проверяющий СОГМА следователь из главка МВД по СКФО Артур Козонов посчитал, что здание куплено дорого и подкрепил свое мнение заключением некоммерческой организации, не имевшей лицензии на проведение оценочных работ.
В деле при этом имеются заключения ФАС, Росфиннадзора, ФСБ, минздрава РФ и прокуратуры о том, что цена соответствующая.
Пока неизвестно, как расценит эти заключения суд, но следователь Козонов не учел их в обвинительном заключении, как не учел и независимую экспертизу, проведенную обвиняемыми. В отличие от экспертизы, положенной в основу обвинения, у этой экспертной организации имелась лицензия на проведение оценочных работ, и она сделала вывод, что здание приобретено на 4,5 млн ниже рыночной цены.
После этого следователь заказал новую экспертизу и ждал результатов 2,5 года. Она не подтвердили сумму, нужную для подтверждения версии обвинения, и была заказана еще одна экспертиза. Результат был тот же - здание куплено фактически без переплаты. В итоге в деле имеется 4 экспертизы с разными результатами, и только одна из них, выполненная нелицензированной организацией, дала заключение, максимально соответствующее обвинению.
Но самое абсурдное в этом деле даже не история с экспертизами, а утверждение следователя о том, что здание не эксплуатировалось. При этом свидетельства студентов, результаты инвентаризации минздрава РФ, показания охранников, учебные журналы, квитанции за газ и свет, - все это указывает, что учебный процесс в здании шел до 2015 года, пока Гатагонова была ректором.
Обвинение строится на документе за подписью действующего ректора СОГМА Олега Ремизова, утверждающего, что здание стоматологической поликлиники не эксплуатировалось. Действительно, во время его руководства медакадемией здание перестало использоваться и было заброшено. Понятно, зачем нужно утверждение о неэксплуатации следователю - таким образом он подводит основания под утверждение о нецелевом расходовании средств.
А вот позиция ректора Ремизова непонятна, ясно только одно: здание, которое находится в собственности СОГМА, превратилось в бомжатник, оно разворовано и не охраняется, а руководство вуза позволило помещению прийти в негодность.
БОЛЬНИЦА СОГМА НА ЧКАЛОВА
Речь идет о той самой старой клинике СОГМА на Маркуса-Чкалова-Титова, где построили новое здание поликлиники онкодиспансера. Если верить материалам уголовного дела, Гатагонову и Гецаеву судят за то, что клиника работала без перерыва. В ней лечились пациенты в хороших условиях, и она не ушла в частные руки в период массовой дзантиевской приватизации. По порядку.
Здания больницы всегда были в муниципальной собственности, медакадемия пользовалась ими на основании договора аренды с городом. Бремя обслуживания больницы полностью лежало на СОГМА, поэтому минздрав РФ инициировал передачу зданий в федеральную собственность. Руководство академии начало процесс перевода, который длился несколько месяцев, и расторгло договор с городом.
В это же время власти республики получили деньги из федерального бюджета на строительство корпуса больницы по программе "Юг России". По условиям программы, больница должна была быть муниципальная, и корпус начали строить и бросили, уведя со стройки все деньги по классической схеме тех времен. Долгострой остался на территории больницы, а передача самой больницы СОГМА стала невозможной. Поэтому вновь был заключен договор между городом и медакадемией, и все три отделения - кардиология, терапия и ревматология - продолжили работать, ни на один день не остановившись.
Все это происходило на глазах у следователей, в режиме нон-стоп проверявших академию. Так же в режиме нон-стоп за эту ситуацию на Гатагонову и Гецаеву возбудили еще одно уголовное дело, выставив сумму за эксплуатацию и работу трех отделений больницы как ущерб за полгода - 40 млн рублей. Также ущербом следователи считают и 33 млн, потраченные на ремонт помещений больницы. При этом в материалах следствия нет речи о том, что деньги были украдены, они просто были потрачены по логике следствия не на то.
Все попытки доказать кражу денег свелись к сумме в 1,2 млн рублей: на крыше здания следствие не досчиталось керамзита, а забетонированный пол показался покрытым недостаточно толстым слоем бетона.
Следствие требует, чтобы Тамара Гатагонова и Жанна Гецаева вернули неправильно потраченные, по мнению проверяющих, деньги в размере 75 млн рублей. Как ущерб следствие посчитало и здание на Владикавказской с большим участком оформленной в федеральную собственность земли, который по оценке специалистов все время растет в цене и находится на балансе СОГМА, а не в собственности подсудимых, как логично бы было предположить из обвинений.
Совпадет ли мнение суда с мнением ныне безработного, недавно заподозренного в мошенничестве следователя Артура Козонова, мы увидим уже в ходе судебного процесса, который Гатагонова и Гецаева считают возможностью вернуть себе честные имена и избавиться от обвинений, которые грузом висят на них более 6 лет.
