Подводные рифы региональной индустрии красоты
Известный североосетинский ортопед и пластический хирург Казбек Кудзаев, проведший на прошлой неделе успешную операцию новорожденной из Кабардино-Балкарии, рассказал о подводных рифах кавказской индустрии красоты. Интервью было назначено на 18 часов – сразу после очередной операции.
– Казбек, сколько у вас сегодня было операций?
– Пять. Планировалось четыре. Но из Чечни приехал 28-летний парень: нога согнута, еле ходит с костылями. Тут же положили его, прооперировали мениск под местной анестезией, встал и пошёл без хромоты. Ежедневно по три-четыре операции. А детей с ДЦП оперируем вне очереди.
– Большинство операций у вас – пластические?
– Да, и благодаря им есть возможность лечить многих пациентов бесплатно, точнее - за наш счет. Даже персонал, ассистенты не знают, кто у нас платный пациент, а кто – бесплатный.
– У пластических операций есть обратная сторона? Как, например, они отразятся на человеке через 40-50 лет?
– Если чувствую, что операция через какое-то время может навредить пациенту, никогда не возьмусь за скальпель. Силиконовые имплантаты не вызывают рака груди, как и не предупреждают заболевания. Но при этом пластический хирург рекомендует пациенту раз в полгода делать УЗИ. Женщина уже наблюдается, и если вдруг выявляется новообразование, то опухоль груди на первой стадии легко вылечивается.
В 2018 году я разработал новую методику по формированию узкой талии. По ней оперируют уже во многих регионах России, на Украине, в Армении, Казахстане, Узбекистане и Кыргызстане. Эта методика позволила оградить сотни женщин от крайне нежелательного удаления нижних ребер во благо достижения осиной талии. Это деструктивный шаг. Если коротко, мы делаем лёгкий надлом нижних двух-трёх пар рёбер и меняем их геометрию. А дальше они срастаются в более эстетичной форме.
– Удалить ребра – это, получается, оголить печень?
– А еще почки, надпочечники, селезёнку. Так многие женщины оставляли себя без природной защиты: любой удар об угол стола мог привести к разрыву почки. Гордимся, что эту методику признали в медицине прорывом. Все омолаживающие и эстетические операции пришли с Запада, маммопластика тоже. Выпрямление и удлинение ноги – это российский прорыв, заслуга профессора Илизарова.
– А от чего ещё приходится спасать женщин? Знаю, что к вам приезжали пациенты из Чечни, которые были буквально напичканы вазелином.
– Это был обычный аптечный вазелин, который совершенно садистским образом закачивали в мягкие ткани, чтобы придать объемы формам. Могли по пол-литра себе вогнать, а потом полностью лишались молочных желез. Невозможно подсчитать, сколько человек этим занималось. Это даже не медсёстры были. Когда спрашивали, кто с вами такое сделал, говорили, мол, соседка, мы друг другу кололи.
В течение двух лет этот вазелин ведёт себя прекрасно, а потом превращается в жуткие рубцы, образуются грануляции. Но за эти пару лет девушка успевала своих подруг склонить к этому.
На конференции в Махачкале призвал коллег решить эту проблему, максимально проинформировать тех, кто собирается вколоть жуткий вазелин. В Грозном провели круглый стол с ведущими специалистами страны, пригласили журналистов, с помощью которых донесли, насколько это опасные игры.
– Исправлять работу кустарных косметологов получалось?
– Да, был случай, когда вместе с коллегой из Питера оперировали женщину: левую грудь он, правую я. Формировали новые ткани, пересаживая их со спины. Подобных пациентов было около 15.
– Северный Кавказ называют благодатным местом для индустрии красоты.
– На Северном Кавказе около 95 пластических хирургов, из них 74 – в Махачкале. Там популярна ринопластика (коррекция носа – ред.). Кавказ есть Кавказ. Чтобы набрать клиентуру, начинающие хирурги демпингуют цены, которые рассчитаны на малообеспеченных пациентов, чтобы наработать практику. Вот и идут к ним клиенты, которые делают носы за 30-35 тысяч. В Москве это может стоить 350 тыс. руб.
– А качество кавказских хирургов?
– Очень сильно разнится. Из почти сотни пластических хирургов доверять можно максимум 15-20.
– То есть велик риск неудачной операции?
– У начинающих – да. Уважающий себя врач должен выезжать на конференции, мастер-классы. А многие кавказские медики освоят один вид операции и ставят её на поток. Но если 4-5 раз повторяются одни ошибки, надо с этим что-то делать. Ринопластика – самая капризная операция. Даже для опытных хирургов.
За свою 20-летнюю практику прооперировал 3500 носов. В 10-12% вынужден проводить повторные операции, т.е. двух из десяти пациентов снова кладу на операционный стол. Результат зависит не только от руки хирурга, но и особенностей организма, его эндокринной, ферментной системы, процесса рубцевания.
– Кто платит за повторные операции?
– Плачу я, если это мои пациенты. Хотя многие хирурги за это берут плату или часть стоимости. Врач сам себя должен наказывать, иначе этим займутся правоохранительные органы. Неправильно, когда между доктором и пациентом оказываются адвокат и прокурор. У пациента ближе своего врача никого не должно быть.
– Красивыми хотят быть все девушки, но не все могут потратить 200-300 тыс. рублей на надёжного хирурга. Что бы вы посоветовали тем, кто всё же собирается пойти на дешевую, но рискованную операцию?
– Последний вариант очень нежелательный. Это не срочная операция, лучше поднакопить, а не рисковать своей внешностью и здоровьем. Если понимаю, что у пациента нет денег на дорогого специалиста, то называю ему несколько имён своих коллег, у которых цены меньше, но работу свою они знают.
– Как себя чувствует ваша самая маленькая пациентка Элина из Кабардино-Балкарии, которая при рождении получила перелом бедренной кости?
– Уже выписали, она быстро идёт на поправку. Родители собирались подать в суд на акушера из Баксанской больницы, но я переубедил их. Тот врач и без того уже много раз пожалел о своей ошибке и, уверен, сильно переживает. Никто же ребенку не желал зла. Не стоит создавать негативный фон вокруг новорожденной. Пусть она будет окружена только добром!
