Политический редактор «ОсНовы» Руслан Тотров — о том, как разваливают главный судебный процесс в Осетии
Сегодня должны были начаться прения сторон на процессе по делу об убийстве Владимира Цкаева. Должны были, но совершенно ожидаемо не начались, потому что сразу 3 адвоката подсудимых просто не пришли в Ленинский суд. Один из них отправился на другой процесс в Краснодар, другие тоже внезапно куда-то подевались.
Вот эти полуопределенные обороты – «должны», «могут», «скорее всего» – я в последние несколько недель употреблял настолько часто, что даже Земфира Цкаева, вдова Владимира, заметила с горькой иронией:
«По-моему, даже ты перестаешь верить в правосудие».
А как тут не перестать, если сама сухая цифирь не говорит даже, а кричит о непотребном. Судите сами:
К началу апреля из 167 запланированных в Ленинском суде заседаний перенесли 88.
Только в феврале-марте отменили 12 заседаний из 24, то есть, ровно половину.
Причины у них классические, болезни да обстоятельства непреодолимой природы. Честное слово, и хотелось бы включить в собственном сознании режим презумпции невиновности, но смотришь на статистику и любые сомнения отпадают: если срывается каждое второе заседание, то что-то порочное происходит в этом вашем судебном королевстве.
Для чего они это делают? Ответ очевиден. В октябре истекает срок давности по статье «Служебный подлог» у Алана Бигаева, Спартака Бузоева, Владимира Валиева, Ацамата Датиева и Олега Дзампаева. Максимальное наказание по этой статье — четыре года лишения свободы. Вполне себе неплохая скидка может получится, не находите? Вот потому и тянут, ведь срок давности по этой статье составляет шесть лет, и если суд не успеет вынести приговор до октября, то наказание будет отменено.
А теперь для вящей иллюстративности покажу вам классическую схему затягивания. Отправляемся, например, в 26 марта (здесь можно подставить десятки других дат), когда в Ленинском суде должен продолжиться «цкаевский» процесс. Внезапно выясняется, что один из подсудимых, Спартак Бузоев (здесь можно было бы подставить еще с полдюжины имен), заболел и госпитализирован в больницу в не самом легком состоянии.
Процесс, естественно, тормозят и переносят на несколько дней. Анджелика Сикоева, адвокат Цкаевых, начинают бить тревогу, потому что ситуация повторяется не в первый, и даже не в десятый раз:
«Сейчас стоит задача проверить с помощью прокуратуры обоснованность диагноза Бузоева и помещения его в медицинское учреждение».
Анджелика знает, о чем говорит – суд удивительным образом принимает на веру все объяснения подсудимых и вообще не проводит формальных проверок. Удивительная доверчивость блюстителей закона, согласитесь?
Тот же судья Олег Ачеев, который председательствует на процессе, изредка угрожает десятке обвиняемых возможным изменением меры пресечения, но на деле – это не более, чем слова. Уж простите, но за два с половиной почти года, что тянется процесс, давно можно было перейти к действиям, не находите?
А вот в чем судья преуспел, так это в борьбе со свободой слова и СМИ. Еще в прошлом году на заседания перестали пускать журналистов, объяснив это карантинными мерами. При этом, отсылали всех недовольных к некоему внутреннему циркуляру, который (сюрприз, сюрприз) так никому и не показали.
Бог с ним, с прошлым годом – на пандемию что только не спишешь, но пришла весна 2021-го, Осетия почти покончила с ковидными ограничениями, а Олег Ачеев словно и не заметил перемен. Корреспондентов все еще не пускают в зал, прикрываясь все той же глубоко засекреченной по факту бумагой.
Вот только существует ли вообще в природе этот циркуляр? Не уверены? Вот и я не уверен, особенно, если учитывать, что журналисты спокойно попадают на другие судебные процессы, включая даже те, что проходят в Верховном суде. Под запретом по странному стечению обстоятельств именно «цкаевский».
Я прекрасно понимаю, что им всем (судье, прокурорам, обвиняемым с адвокатами) страсть как не нравится пристальное внимание к этому делу всего осетинского общества. Каждое действие, каждое слово всех акторов процесса тщательно препарируется людьми Осетии. В такой обстановке весьма затруднительно юлить и мудрить. А вот если взять и сделать заседания недоступными для журналистов…
Только что это даст? Неужели кто-то может наивно полагать, что СМИ не получат доступ к полным аудиозаписям заседаний, даже не присутствуя в зале? Ограничивая права журналистов люди в мантиях всего-навсего настраивают СМИ против себя, не более того. Вот интресно, а что думает по этому поводу Александр Абоев, председатель Ленинского суда?
Мои коллеги из «Крыльев», которые уже несколько лет с максимальной дотошностью освещают ход «дела Цкаева», сегодня пришли в Ленинский суд, чтобы пообщаться с подсудимыми перед заседанием. Получилось очень многозначительное видео.
Слушаешь Сослана Ситохова с Азаматом Цугкиевым и впору за голову хвататься: они ведь действительно не осознают, что сделали. Это уже даже не вопрос отсутствующего раскаяния, а, скорее, искреннее недоумение, дескать, что вы вообще от нас хотите? Особенно умиляют попытки обвинить журналистов – вы, говорят, только с позиции Цкаевых рассказываете о процессе.
Новое заседание назначено на 21 апреля, но совершенно не факт, что оно состоится. Когда мы говорили с Земфирой Цкаевой после сегодняшней отмены, она с едва различимой обреченностью заметила:
«Шансы на то, что суд продолжится в среду примерно такие же, как и обычно».
Что на это можно было ответить? Да только рукой махнуть с досады и ждать новой среды, чувствуя, что вас всех кто-то очень хочет держать за идиотов.
