Всё, что надо знать об истоках застарелого конфликта
Очередная годовщина осетино-ингушского конфликта 1992 года вызвало новый всплеск высказываний и публикаций в соцсетях и СМИ, посвященных событиям тех дней. Со стороны ингушских активистов, особое усердие среди которых проявляет непонятным образом остающийся на свободе, несмотря на разжигание межнациональной розни, У.С. Курскиев, вновь зазвучали призывы восстановить историческую справедливость. При этом итоги войны в Нагорном Карабахе были в свое время восприняты как достойный пример для подражания.
Как и прежде, в ход идут все те же избитые пропагандистские лозунги и термины, а именно – исконные земли, аннексия, агрессия, геноцид, этническая чистка. Поскольку со стороны федерального центра, а также руководства РСО-А какой-либо вменяемой реакции так же, как и прежде, не отмечается, хотелось бы высказать свое мнение на этот счет.
Для начала рассмотрим правомерность использования в качестве аргументов вышеперечисленных правовых и не совсем таковых терминов.
Начнем с понятия «исконные земли» или «исконная территория». Дискуссия на тему его использования в случае территориальных споров неоднократно разгоралась в прошлом, в частности, в связи с проблемой Косово. Заслуживают внимания, на мой взгляд, соображения, высказанные российским ученым Алексеем Екайкиным в статье «О бессмысленности понятия исконные территории».
Он отмечает, что это понятие не имеет смысла и вряд ли может быть применимо как аргумент в территориальных спорах. Просто потому, что ни одно государство не существовало вечно, «до вас на вашей земле всегда жил кто-то, а до него – еще кто-то».
Еще более яркую оценку дал этому понятию в свое время экс-глава комитета Совета Федерации по международным делам Михаил Маргелов:
«Все эти понятия исконности, посконности, домотканности, кондовости – все это было Ильфом и Петровым в свое время здорово описаны. В международной политике это не является правовыми категориями. «Исконно наши» – это категория эмоциональная, а не международно-правовая».
Удивительно, что слова об исконности приходится порой слышать из уст российских политиков. Следует ли из этого, что исконно японские Курилы, исконно финский Выборг и исконно немецкий Кенигсберг следует вернуть их прежним владельцам? Вряд ли. Тем более, что последние поправки к Конституции предусматривают уголовное наказание за подобные призывы.
В нашем конкретном случае речь идет о том, что на оспариваемых в Пригородном районе землях в 1859-1860 годах были основаны казачьи станицы Тарская, Сунженская, Фельдмаршальская и другие (Статистический сборник Терской области, вып.1, 1878 г.). Ранее они были местом обитания кочевых адыгских (кабардинских) и ногайских племен, а до них эти земли занимали предки осетин – аланы.
Можно, конечно, сослаться на то, что Курилы, Выборг и Кенигсберг – международно-правовые итоги Второй Мировой войны, но и Пригородный район – такой же итог, но только внутреннего характера.
Пойдем дальше. Аннексия – насильственный захват территории другого государства и создание соответствующего юридического акта об ее присоединении. Что мы имеем в нашем случае, естественно, с поправкой на то, что речь идет не об отношениях между странами, а субъектами одной федерации?
Напомним о некоторых исторических фактах.
При упразднении в 1924 году Горской АССР были образованы Северо-Осетинская автономная область, Ингушская автономная область, Сунженский автономный казачий округ и город Владикавказ как отдельная автономная единица со своей администрацией. Владикавказ оставался столицей этих трех автономий одновременно.
20 июня 1933 года было принято постановление Президиума ВЦИК «О включении города Орджоникидзе, находящегося в непосредственном подчинении Северо-Кавказского крайисполкома, в состав автономной области Северной Осетии».
Постановлением Президиума ВЦИК от 15 января 1934 года было осуществлено объединение Ингушской автономной области с Чеченской автономной областью в единую Чечено-Ингушскую автономную область. В соответствии с этим актом город Орджоникидзе стал столицей Северо-Осетинской автономной области.
По мнению ингушской стороны, эти акты должны быть признаны недействительными, и этот вопрос она неоднократно ставила перед федеральным центром.
Конституционный суд Российской Федерации своим решением от 16 сентября 1993 года по ходатайству президента Ингушской Республики Руслана Аушева о проверке конституционности постановления ВЦИК от 20 июня 1933 года «О включении города Орджоникидзе, находящегося в непосредственном подчинении Северо-Кавказского крайисполкома, в состав автономной области Северной Осетии», указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 9 января 1957 года «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР и упразднении Грозненской области», указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 7 марта 1957 года «Об установлении границы между Северо-Осетинской АССР и Чечено-Ингушской АССР», указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 29 апреля 1957 года «О включении в состав Чечено-Ингушской АССР и Северо-Осетинской АССР территории, переданной из Грузинской ССР», статьи 72 Конституции Северо-Осетинской АССР в части, касающейся закрепления за Северо-Осетинской АССР Пригородного района и определения статуса г. Орджоникидзе как города республиканского подчинения постановил:
Отказать в рассмотрении ходатайства Президента Ингушской Республики, поступившего в Конституционный суд РФ 29 апреля 1993 года.
Территория нынешнего Пригородного района к востоку от Владикавказа входила в состав Ингушской автономной области (еще со времен Горской АССР с 1922 года). С 15 января 1934 года Чеченская и Ингушская автономные области были объединены в Чечено-Ингушскую автономную область, в 1937 году преобразованную в Чечено-Ингушскую АССР.
23 февраля 1944 года началась депортация чеченцев и ингушей в Среднюю Азию, а 7 марта Чечено-Ингушская АССР указом Президиума Верховного Совета СССР была упразднена. На части территории упраздненной автономии была образована Грозненская область, а остальные территории были поделены между соседними Грузинской ССР, Дагестанской и Северо-Осетинской АССР. Северной Осетии отошли северная и центральная части Пригородного района, а также Ачалукский, Назрановский и Пседахский районы, западная часть Сунженского района и Малгобек.
24 ноября 1956 года Президиум ЦК КПСС принял постановление о восстановлении Чечено-Ингушской АССР, но в несколько иных границах – Пригородный район остался в составе Северной Осетии. В качестве «компенсации» в состав ЧИ АССР были включены два района Ставропольского края – Наурский и Шелковской, которые ныне входят в состав Чеченской Республики.
В этой связи вызывают определенное недоумение высказывания отдельных чеченских представителей в поддержку ингушских требований. Означает ли это их готовность вернуть Наурский и Шелковской районы Ставропольскому краю? Кстати, ставропольское казачество уже ставило этот вопрос. Следует при этом отметить, что руководство Чечни вышеупомянутые высказывания не поддерживает.
Что же касается заявлений ингушских активистов о том, что упомянутые районы остались в составе Чечни, а Ингушетия от этого ничего не имеет, то думать об этом надо было тогда, когда 4 июня 1992 года принимался закон «Об образовании Ингушской Республики в составе РФ».
Хотелось бы также напомнить, что по итогам состоявшихся 11 июля 1995 года во Владикавказе переговоров делегаций РИ и РСО-А президенты Аушев и Галазов подписали «Соглашение между Республикой Ингушетия и Республикой Северная Осетия о реализации указов Президента РФ по вопросам ликвидации последствий осетино-ингушского конфликта». Второй пункт соглашения гласит:
«Стороны подтверждают свою приверженность Конституции Российской Федерации и отказываются от территориальных претензий друг к другу».
Ну и где тут насильственный захват – аннексия?
С аннексией разобрались, переходим к агрессии – незаконному с точки зрения международного права применению силы, вооруженному нападению на другое государство с целью захвата его территории, ликвидации независимости, изменения политического или общественного строя.
Обратимся к фактам. После ряда трагических событий в октябре 1992 года, включая гибель ингушской девочки под колесами БТРа, 24 октября в Назрани объединенная сессия трех райсоветов Ингушетии и депутатской группы Пригородного района Северной Осетии «выражая волю ингушского народа и в целях защиты своих родственников, проживающих в Северной Осетии», приняла противоречащее законодательству России решение:
«объединить добровольцев в отряды самообороны и организовать их дежурство во всех населенных пунктах Пригородного района Северной Осетии, где проживают ингуши. Дежурство отрядов осуществлять до передачи под юрисдикцию Ингушской Республики всех отторгнутых сталинским режимом земель».
Это постановление возлагало руководство отрядами на отделы внутренних дел трех районов Ингушетии; для обеспечения безопасности добровольцам и ингушам, проживающим в Пригородном районе, разрешалось «использование личного огнестрельного и другого оружия».
В 6 часов 30 минут 31 октября вооруженные отряды, вошедшие на территорию Пригородного района из Ингушетии, у села Чермен разоружили пост внутренних войск МВД РФ, напали на пост ГАИ и поселковое отделение милиции. В течение нескольких дней после этого в Пригородном районе, Владикавказе и прилегающих поселках произошли вооруженные столкновения, в которых участвовали осетинские и югоосетинские добровольцы с одной стороны – и ингушские вооруженные формирования (в том числе – пришедшие из Ингушетии) с другой, а затем подразделения российской армии и внутренних войск МВД РФ.
1 ноября Президент России Борис Ельцин ввел в зону конфликта войска, а 2 ноября издал указ «О введении чрезвычайного положения на территории Северо-Осетинской АССР и Ингушской Республики».
Все происходившее имело место на территории Северной Осетии, поэтому если и говорить об агрессии – т.е. о попытке захвата территории, то в данном случае – это имело место с противоположной стороны.
Перейдем к используемому ингушской стороной понятию геноцид – истребление отдельных групп населения по расовым, национальным или религиозным мотивам.
Для начала обратимся к цифрам.
По данным Прокуратуры Росси, за время боевых действий в результате конфликта погибло 583 человека (350 ингушей и 192 осетина), 939 человек были ранены (457 ингушей и 379 осетин), еще 261 человек пропал без вести (208 ингушей и 37 осетин).
Кроме того, в результате конфликта ингушское население Владикавказа и Пригородного района (за исключением части жителей Карца, Майское и Эзми) почти целиком бежало из Северной Осетии в Ингушетию.
Таким образом, речь идет не о геноциде, а о человеческих потерях, понесенных обеими участвовавшими в конфликте сторонами. Что же касается беженцев, то это также не тянет на геноцид, поскольку они бежали от конфликта, а не изгонялись насильственно. Поэтому столь активно используемое ингушскими теоретиками понятие этническая чистка также не подходит к данной ситуации.
Однако факт геноцида казачества ингушская сторона не признает. Надо ли это понимать так, что убийство 19 тысяч человек – не геноцид, а 350 погибших в конфликте – геноцид? Где здесь логика?
Если же говорить об этнических чистках, то и в этом случае полагал бы уместным привести некоторые статистические данные, а именно – о национальном составе населения в двух соседних республиках за 2020 год.
Северная Осетия-Алания:
- осетины – 65 %
- русские – 20 %
- ингуши – 4 %
- армяне – 2,5 %
- кумыки – 2,2 %
- грузины – 1,3 %
- турки – 0,5 %
- украинцы – 0,5 %
- азербайджанцы – 0,4 %
- кабардинцы – 0,4 %.
Республика Ингушетия:
- ингуши -94 %
- чеченцы – 5 %
- русские – 1 %.
Ингушей, проживающих в Северной Осетии сегодня более 30 тысяч, и их число увеличивается.
В заключение еще немного статистики, на этот раз о количестве терактов и их жертв все в тех же республиках.
На территории Северной Осетии за последние 20 лет совершено почти два десятка терактов, в том числе 3 случая захвата заложников и 16 взрывов. Погибло 510 человек. Особое место в этой печальной статистике занимает захват школы №1 в Беслане. В подавляющем большинстве терактов их организаторами и исполнителями были ближайшие соседи. Эти данные для тех, кто выступает за ликвидацию черменского блокпоста.
