Наш колумнист Игорь Кадмиев разбирается с превратностями вредного производства и вспоминает историю осетинских экологических протестов.
Жаль, что с «Электроцинком» так быстро закончили: остановили и готовятся поставить на консервацию. И теперь не знаешь, куда пристроить свою «рацуху» (жаргонное выражение, обозначающее рационализаторское предложение), причем совершенно бесплатно и от души. Состоит «рацуха»в том, чтобы изготовить несколько красивых табличек с надписью: «Здесь заканчивается территория санитарно-защитной зоны (СЗЗ) завода «Электроцинк» или «Здесь проходит граница санитарно-защитной зоны (СЗЗ) завода «Электроцинк».
Одну табличку следует поставить возле известного магазина, что на пересечении улиц Чкалова и Маркова. Еще с советских времен я прекрасно знал, что до «Электроцинка» отсюда не так далеко – можно было спокойно проследовать через рельсы и дойти до завода за 10 минут.
Сейчас с помощью интернет-карт легко убедиться в том, что от той самой «девятки» до заводской проходной немногим более 600 метров. Впрочем, по логике вещей, радиус санитарной зоны в один километр лучше отмерять от новой красно-белой санитарной трубы, которая олицетворяет собойодин из результатов проведенной модернизации.
Что касается второй таблички, то ее можно со спокойной совестью поставить во дворе школы № 6. Ведь не зря же здесь «Электроцинк» за свои деньги вывез старый грунт, уложил новую и чистую землицу, разбил клумбы, заасфальтировал территорию, прилегающую к зданию. И отсюда также до той самой санитарной трубы будет не больше километра – так, что по геометрии школа в СЗЗ точно попадает.
А третью табличку можно установить возле детского сада «Росна», что в тишайшем городском переулке имени Нины Зубковой, где, помимо новой земли, клумбы, асфальта, провели ремонт в помещениях, установили уютные беседки. И все это опять-таки за счет средств металлургического предприятия.
Жаль, что не удалось эту идею с табличками своевременно донести до активистов протестного движения. Все только и говорили о санитарно-защитной зоне, но мало кто мог с приличной точностью ее обозначить, хотя бы эллипс или иную загогулину на интернет-карту нанести.
И все-таки без «Электроцинка» наше протестное движение, стартовавшее 5 октября 2009 года, осиротело, и, судя по всему, будет постепенно рассыпаться и рассыхаться как дерево, лишенное питательной среды.
Хорошо помню, что протестные акции поначалу активно проводились каждый месяц, пятого числа на площади Победы, но за последние 5 лет таких акций точно не припомню. Видать, не модно было просто стоять с плакатами. Замена нашлась быстро – формат флеш-мобов тоже был интересен, правда для некоторых участников фланирование или «флеширование» заканчивалось административными протоколами и последующими штрафами. Ведь у блюстителей порядка, которые пережили болезненный переход от почти родной милиции до чужеродной полиции, свой взгляд на то, как с точки зрения общественной безопасности должно выглядеть единение людей, которым ненавистно вредное производство.
Кстати, те самые административные протоколы способствовали тому, чтобы лишний раз заглянуть в интернет, полистать что-нибудь, и узнать, на какой штраф можно нарваться, если группой единомышленников организованно пройтись от площади Штыба допарка культуры и отдыха имени Хетагурова.
Протестное движение, прямо скажем, способствовало повышению знаний, и если раньше от такого специфичного термина ПДК отмахивался, как от чего-то ненужного и серого, то теперь пришлось вникать, кое-что записывать в телефоне, тренировать память, чтобы хоть порядок цифр по диоксиду серы запомнить.
Пожар, случившийся на «Электроцинке», и вовсе расширил горизонты познания, и только ознакомившись в Инстаграме с результатами исследований двух солидных лабораторий из Москвы и Санкт-Петербурга, понял, что, кроме ПДК, есть еще и ОДК – это ориентировочно допустимая концентрация.
Графики, демонстрирующие содержание тяжелых металлов в почве Владикавказа, заставили задуматься. К примеру, если ПДК кадмия в почве не должна превышать двух миллиграммов на один килограмм земли, то специалисты установили, что в одном килограмме городской почвы содержится от 8 до 40 миллиграммов кадмия, а это превышение от 4 до 20 раз.
Но больше всего поразила проба под номером 3, в которой на один килограмм почвы пришлось 216 миллиграммов кадмия, а это превышение в 108 раз. Поразительно, что в пробе с этим номером и были зафиксированы самые высокие содержания в городской земле свинца, меди и цинка.
Но именно от таких раскладов и потянулась одна нездоровая параллель с нашей повседневностью и не всегда корректным образом жизни. И заключается она в том, что, если есть такая почвенная проба с запредельным показателем ОДК, значит, в республике найдется группа мужчин, у которых по понедельникам после обильных свадебных возлияний в выходные дни в крови должен быть запредельный показатель ОДК водки, араки, а также канцерогенных веществ, находящихся в табачном дыму.
И после такой параллели сразу стало как-то грустно, и вовсе не из-за осиротившего протеста, ОДК, ПДК или невостребованных табличек с обозначением СЗЗ. А от осознания того, что во Владикавказе, оказывается, уже появились объекты показа «промышленно-упаднического» туризма – а как иначе можно назвать экскурсии по производственным корпусам в разное время остановившихся военных заводов?
По идее оборонное ведомство, которое и было заказчиком, и действовало от имени государства, должно было поставить наши заводы на консервацию. Но время упущено, и теперь заводские корпуса без окон и дверей. Есть большая вероятность, того, что это будет «промышленно-упаднический» туризм с элементами экстрима как душевного, так и физического.
А ведь так хотелось спокойствия и внутреннего комфорта, глядя на объекты агротуризма и этнотуризма.
